Литературный вечер.
Страницы жизни и творчества А. Н. Островского.

1 часть.

(На экране – несколько портретов Островского : молодой, средних лет и изображение памятника у входа в Малый театр. Далее  - герои драматурга из разных произведений.)

Ведущий.

Герои Островского… Мужчины и женщины, молодые и старые, смешные и печальные. Они шли за ним всю его жизнь. Со школьной парты помним: великий драматург. Автор сорока семи пьес. Создатель русского национального театра.
Но что знаем мы о нём самом? Как представляем его судьбу? В русской литературе много славных имён: Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Толстой… Образ каждого из них перед нами, как живой. И вехи их судьбы хорошо знакомы. А вот Островский как личность, как человек почти не ощутим. С ним рядом в памяти разве что предметы купеческого быта: самовар, бублики, расписной платок свахи…

Он не дрался на дуэли, подобно Лермонтову, не отбывал каторгу, как Достоевский, не сражался на четвёртом бастионе Севастополя, как Лев Толстой. Жизнь прожил домоседом и ли шь раз сменил квартиру: переехал с одной московской улицы на другую. Он не оставил воспоминаний, неохотно писал письма, не вёл дневников. Однажды, правда, был случай: издатель журнала «Русская старина» уговорил его написать мемуары. На что А. Н. Островский ответил ему так:

«Я сам уже давно мечтаю, что вот я буду писать свои воспоминания, как это будет мне приятно, как это будет живо и правдиво, сколько нового я скажу… Но я знаю в то же время, что мечты мои так мечтами и останутся. Чтобы привести в порядок свои воспоминания и хоть только начать их как следует, нужны покой и досуг; а ничего этого у меня нет, не будет и быть не может!.. Я только и делаю, что или работаю для театра, или обдумываю … сюжеты вперёд, в постоянном страхе остаться к сезону без новых пьес, т.е. без хлеба , с огромной семьёй, - так уж не до воспоминаний тут!».

1-й ученик.

Так и остался А. Н. Островский одним из самых закрытых, если не сказать загадочных лиц, русской литературной истории. Или это обычная судьба драматурга, избегающего показывать себя, своё «я», и говорящего с нами голосами своих героев.

2-й ученик.

 За Островского всю жизнь говорили его герои. А их немало – 728 действующих лиц его пьес! Это и купцы, и чиновники, и богатые вдовы, студенты, девушки-бесприданницы, свахи, приказчики, помещики, актёры, градоначальники – нет им числа. Их не усадить, пожалуй, в зале Малого театра, носящем имя драматурга. О каждом из них он знал, кажется, всё, изучил их душу, видел их намерения, заранее угадывал поступки, и оттого их голоса всегда шли за ним.
(Панорама Замоскворечья проецируется на экране, звучит музыка М. П. Мусоргского «Рассвет над Москвой-рекой».)

1-й ученик.

Если бы Островскому суждено было всё-таки написать свои «Записки», то начинались бы они, несомненно, с этого уголка земли. С высокого кремлёвского холма открывались за Москвой – рекой, будто очерченные широкой дугой, просторы Замоскворечья, с его домами, церквями, садами и огородами. «Я знаю тебя, Замоскворечье, - писал Островский, - я сам провёл несколько лет жизни в лоне твоём, имею за Москвой-рекой друзей и приятелей, и теперь ещё брожу иногда по твоим улицам. Знаю тебя и в праздник и в будни, в горе и в радости, знаю, что творится по твоим широким улицам и мелким частным переулочкам».

2-й ученик.

Да, пёстрое, цветное, причудливое, странное и милое Замоскворечье вскормило Островского, напитало его душу первыми впечатлениями, осталось в памяти художника на всю жизнь. Представьте жизнь, которая неторопливо текла здесь когда-то. Из-за заборов свисала пыльная акация, окна на ночь закрывались глухими ставнями, а по летней поре соседи захаживали друг к другу в гости. Здесь любили говорить о варке варенья, солили огурцы, покупали годовые запасы рыбы, мёду и капусты. Здесь степенно беседовали за кипящим самоваром бородатые купцы. Здесь добродетельные люди чай пили только с мёдом или изюмом, экономя дорогой сахар. Здесь по праздникам пекли пироги…

1-й ученик.

А в праздник тут гудели колокола церквей и двигалась к поздней обедне пёстрая толпа: купчихи в расписанных цветами шляпах и барышни в чепчиках и мантильках, купцы в армяках и поддёвках, молодые чиновники в узеньких фраках. Молодой Островский полон гордости, что он открыл лежавшую у всех под носом, но никем из путешественников не обнаруженную страну. Он приподнял завесу таинственности, расстилавшуюся над Замоскворечьем! И какие тут оказались типы, какие нравы, какой язык! Взять хоть бы бессмертного искателя невест – Мишу Бальзаминова. Он мечтает о богатстве и столичном шике, а сам надут пустотою и лёгок, как воздушный шар. Замоскворечье живёт по законам примет, снов и гаданий. И мечтательность Миши, его добродушное и вдохновенное фантазёрство – тоже часть этой замоскворецкой стихии.

(Сцена из пьесы А. Н. Островского «Праздничный сон – до обеда». Картина 1, явление2. Можно организовать просмотр отрывока из к-ф «Женитьба Бальзаминова» .)

Ведущий.

«Мы себя покажем!» - говорит молодой герой. Миша Бальзаминов себя, несомненно , покажет, счастливо женившись в конце концов на вдове Белотеловой. Но ещё прежде покажет себя молодой драматург Островский, и не в столь лёгких, безвинных вещах, как брызжущий смехом русский водевиль. Первая же большая комедия – она называлась «Банкрот, или Свои люди – сочтёмся» - стала событием в литературе. Сюжет её – обычное для Замоскворечья дело: объявление ложного банкротства.
(Сцена из пьесы «Банкрот…». Действие 3, явление5.)

Подхалюзин. Алимпияда Самсоновна-с! Алимпияда Самсоновна-с! Но, кажется, Вы мною гнушаетесь? Скажите хоть одно слово-с! Позвольте Вашу ручку поцеловать.

Липочка. Вы дурак, необразованный!

Подхалюзин. За что Вы, Алимпияда Самсоновна, обижать изволите-с?

Липочка. Я вам один раз навсегда скажу, что не пойду я за вас, не пойду.

Подхалюзин. Это как Вам будет угоно-с! Насильно мил не будешь. Только я Вам вот что доложу-с…

Липочка. Я вас слушать не хочу, отстаньте от меня! Как бы вы были учтивый кавалер: вы видите, что я ни за какие сокровища не хочу за вас идти – вы бы должны отказаться.

Подхалюзин. Вот Вы, Алимпияда Самсоновна, изволите говорить – отказаться. Только если я откажусь, что потом будет-с?

Липочка. А то будет, что я выйду за благородного.

Подхалюзин. За благородного-с! Благородный-то без приданого не возьмёт.

Липочка. Как без приданого? Что вы говорите-то! Посмотрите-ка, какое у меня приданое-то – в нос бросится!

Подхалюзин. Тряпки-то-с! Благородный тряпок-то не возьмёт. Благородному-то деньги нужны-с!

Липочка. Что ж! тятенька и денег даст.

Подхалюзин. Хорошо, как даст-с! А как дать-то нечего? Вы дел-то тятенькиных не знаете, а я их очень хорошо знаю: тятенька-то Ваш банкрут-с!

Липочка. Как банкрут? А дом-то, а лавки?

Подхалюзин. А дои-то и лавки – мои-с!

Липочка. Ваши?! Подите вы! Что вы меня дурачить хотите, глупее себя нашли?

Подхалюзин. А вот у нас законные документы есть! (Вынимает.)

Липочка. Так вы купили у тятеньки?

Подхалюзин. Купил-с!

Липочка. Где же вы денег взяли?

Подхалюзин. Денег! У нас, слава Богу, денег-то побольше, чем у какого-то благородного.

Липочка. Что же это такое со мной делают? Воспитывали, воспитывали, потом и обанкрутились!(Молчание.)

2-й  ученик.

Каждое словечко, каждую фразу шлифовал, отделывал в своей первой комедии Островский; три с лишним года потратил он на её написание. Но когда «Банкрот» был готов, оказалось, что времена для появления на свет этой пьесы крайне неблагоприятные. Шли последние – и для литературы, театра очень тяжёлые -  годы царствования Николая Первого. Купцов обижать на разрешали, как, впрочем, и чиновников, и военное сословие. Театральная цензура комедию отвергла. Печатать её никто не решался. И тогда Островский сам взялся читать свою пьесу в знакомых и незнакомых домах.

1-й ученик.

3 декабря 1849 года произошло важное для Островского событие: он впервые читал многочисленным гостям в доме Погодина, историка и издателя журнала «Москвитянин», своего «Банкрота». Все ждали Гоголя, он не приехал. Островскому помогал его друг, актёр Малого театра Пров Садовский.
Читали на голоса. Островский – женские роли, Садовский – мужские. Все со вниманием слушали молодого автора. Слушали хорошо, от души смеялись. Неожиданно во время чтения раздался скрип ступеней, шаги по лестнице и в проёме двери возник бледный, с прямым длинным носом , профиль. Пришедший оперся о притолоку двери да так и простоял неподвижно до конца чтения. Потом так же незаметно исчез. Это был Гоголь. Позднее он написал записку, которую Островский берёг всю жизнь как святыню. В ней были такие слова: «Самое главное, что есть талант, он всегда слышен.»

Ведущий.

В ту пору молодой драматург уже писал одну пьесу за другой. Он жил уже отделившись от отца в скромном домишке в Николо-Воробьинском переулке. В этом доме Островский прожил 35 лет, с 1841 по 1877 год. Здесь его навещали друзья и коллеги по театру. Здесь написана большая часть прославленных пьес Островского.

2 часть.

(На экран проецируются виды берегов Волги. Звучат слова, когда-то записанные в дневнике Островского.)

2 -йученик.

Из дневника Островского: «Мы стоим на крутейшей горе, под ногами у нас Волга, и по ней идут суда то на парусах, то бурлаками, и одна очаровательная песня преследует нас неотразимо. Вот подходит расшива, и издали чуть слышны звуки, всё ближе и ближе, песнь растёт и полилась, наконец во весь голос, потом мало-помалу начала стихать, а между тем уж подходит другая расшива и разрастается та же песня. И нет конца этой песне…»

1-й ученик.  

Волга… Сюда, в эти края, Островский впервые попал, когда ему было чуть больше 20 лет. Первая встреча с Волгой была ошеломляющей. Отец взял тогда сына с собой показать ему только что купленное в костромских краях имение Щелыково. островские были родом из костромской земли, и отец гордился, что возвращается к своим корням.

2-й ученик.

Делая восторженную запись о Волге, молодой Островский ещё не знал, как тесно привяжет его к себе эта сторона. Сюда многие годы будет он приезжать по весне и уезжать только поздней осенью; здесь задумает и напишет многие из прославивших его пьес; здесь же найдёт он себе последнее успокоение.
Если одна родина его творчества Москва, Замоскворечье, то другая, уж наверное, Волга, Заволжье.
(На экран проецируется отрывок из к-ф «Жестокий романс» - виды Волжских просторов.)

1 -йученик.

Островский – драматург нанёс на карту Поволжья свои, никому не известные города – Калинов и Бряхимов. В Калинове развёртывается, согласно авторским ремаркам, действие «Грозы». Калинов – городишко уездный, маленький. Бряхимов же губернский город. Он возникает перед нами в пьесе «Бесприданница». Здесь есть и пристань, у которой швартуется «Ласточка» с Паратовым на борту, бульвар над рекой с низкой чугунной оградой, у которой застывает с биноклем в руках Лариса Огудалова, кофейня в конце бульвара, отель «Париж» и трактир при нём…

2-й ученик.

В Щелыково Островский приезжал каждое лето и оставался до осенних дождей. В Москве его ждали деловые хлопоты, репетиции, премьера пьесы в Малом театре. Зимой, едва отшумит московская премьера, он ехал в Петербург отдать печатать новую пьесу в «Отечественные записки» Некрасову и помогать ставить её в Александринке. А вернувшись из Петербурга, загодя, с первыми днями ранней весны, начинал мечтать о Щелыкове.
Едва экипаж, управляемый кучером Михайлой, сворачивал с тракта, спускался с горы и начинали грохотать под колёсами брёвна мостика через маленькую речку, сердце Островского начинало колотиться.
(На экране дом А. Н. Островского в Щелыково, виды Щелыково.)

1-й ученик.

Ему не терпелось скорее пробежать по комнатам, распахнуть балконную дверь, выйти на ступени лестницы, спускающейся к реке, оказаться у любимой скамейки… какой знакомый и переполняющий счастьем вид! За рекою светлый лес, справа, за оврагом, белеет колокольня церкви. С полей веет волей, простором, из сада доносится аромат цветущей черёмухи. Места эти Островский называл «костромской Швейцарией», говорил, что когда путешествовал по Италии, то и там не встречал таких видов.

2-й ученик.

Семья драматурга была большой и дружной. К 1877 году у него и его жены Марии Васильевны Васильевой, актрисы Малого театра, было уже шестеро детей. Дом Островских всегда был полон гостей. Сам глава семейства говорил: «У нас такой обычай: чем больше гостей и чем дольше гостят они, тем лучше».
В последние годы городская столичная суета обременяла Островского. А природа и тишь Щелыково внятно говорили о другой, волшебно-идеальной жизни, которой когда-то жили люди.

1-й ученик.

И он воссоздал в сказке эту желанную страну берендеев. Ею правит мудрый и справедливый царь-поэт. Сокрушается он лишь о том, что душевности давно не видит у берендеев, «исчезло в них служенье красоте».
(Сцена из пьесы «Снегурочка», монологи героини.)

3 часть.

2-й ученик.

В последние годы жизни острая тревога за судьбу русского театра овладела драматургом. Островскому хотелось кричать» «Русский театр гибнет!» «Я задыхаюсь и задохнусь без хорошего театра, как рыба без воды»,- писал он. Лишь в начале 1886 года Островский получил долгожданную должность и каждый день стал появляться в театре. Он собирался пересмотреть весь репертуар, обновить труппу, обширные перемены готовил он с будущего сезона.

1-й ученик.

В мае 1886 года семья его, как обычно, переехала в Щелыково, а Островский всё сидел в Москве, принимал экзамены в театральной школе, обдумывал репертуар на осень и чувствовал, как тают силы. «Дали белке за верную службу целый воз орехов, да только тогда, когда у неё уже зубов не стало», - грустно шутил драматург.
(Звучит «Осенняя песня» П. И. Чайковского.)

Ведущий.

Лишь в конце весны А.Н. Островский сумел наконец-то вырваться в любимое Щелыково. Но это была последняя поездка великого драматурга в родовое поместье. Здесь же он нашёл свой последний приют. Здесь будто явлена великая сцена пьес Островского – без кулис, софитов, рисованных декораций. Здесь рождены, отсюда летят к нам голоса его героев, чтобы мы, придя однажды в заполненный зрителями зал, целый долгий театральный вечер жили думами, чувствами, прихотями и страстями героев Островского.